Безумный Макс

Нью-Йорк (США), 11-12 февраля 2011 года.
 
Максим Гельман родился в 1987-м в Украинской ССР, но незалежность застал совсем немного. Его отец эмигрировал в США в 1994-м, а через пару лет туда же отправился и Макс с матерью Светланой. Воссоединившись в Штатах, семья перебралась в Нью-Йорк.
 
В первой половине 2000-х Гельман-старший получил американское гражданство и внезапно улетел на родину, где был убит. Светлана и Максим остались в Нью-Йорке, а в 2005-м сами стали гражданами США.
 
Переезд в новую страну и смерть отца пошатнули психику Гельмана. Максим сменил две средних школы, но со странноватым парнем никто особо не общался. Жизнь в изоляции чертовски раздражала парня. Отчаявшись найти друзей в школе, Макс пошел искать их на улицах Бруклина.
 

 
Там Гельман открыл для себя наркотики и стал ими приторговывать. В свободное время он пачкал стены, рисуя граффити, и учил прыжки на скейте. К 23 годам Макс накопил 10 арестов – в основном за вандализм (полиции не нравилась его настенная живопись), а также за торговлю веществами. Работать чувак не пытался – да и вряд ли с таким бэкграундом для него нашлась бы хорошая должность. Тем временем крыша Гельмана все быстрее съезжала набок. В пятницу 11 февраля 2011 года он проснулся в пять утра, разбудил мать и сообщил, что его преследуют агенты Управления по борьбе с наркотиками. Светлана решила, что сынок под кайфом, и хотела идти спать. Но Максик не унимался. Он спрашивал, где мать прячет его паспорт, и поделился с ней планами о побеге в Доминиканскую Республику. Когда сынуля потребовал ключи от «Лексуса», перепалка достигла апогея.
 
Из спальни выбежал Александр Кузнецов, выполнявший функции отчима. Мужчина пытался успокоить Гельмана, но в итоге успокоился сам, получив от пасынка ножом. Макс колотил несчастного до тех пор, пока нож не сломался. А когда это произошло, сбегал на кухню за вилкой и добил мужика. Позже полиция насчитает на теле Кузнецова 55 колотых ран.
 
Пока мать находилась в шоке, Гельман схватил ключи от «Лексуса» и свалил. По дороге Макс сообразил, что за убитого отчима его закроют надолго, и решил – гулять так гулять.
 
Гельман вспомнил о девушке, которая его отшила. 20-летнюю Лену Бульченко Макс повстречал годом ранее, но хорошая дружба никак не перерастала во что-то большее. Когда Гельман попытался выйти из френдзоны, Бульченко отправила его в игнор – перестала отвечать на звонки и пускать на порог.
 
За полгода до февральских событий Макс снова уперся в закрытую дверь дома Бульченко. Разозлившись, он пригрозил убить Лену, но тогда словам дурачка не придали значения. 11 февраля в 10:30 утра Гельман вернулся. Открыла Анна Бульченко, мать Лены, а психопат вместо «здрасьте» исполосовал женщину ножом.
 
Лены дома не оказалось, но Макс подождал ее. В 16 часов девушка вернулась и увидела убитую мать. В ужасе Лена бросилась бежать, но Гельман догнал ее и заколол насмерть.
 
Нагостившись у Бульченко, безумный Макс прыгнул в «Лексус» и понесся по Бруклину, сбивая все на своем пути, пока не влетел в «Понтиак». Тачка приглянулась психу: он немного порезал ножом пожилого водителя, а затем прогнал старика и угнал авто.
 
Всего через пару минут поехавший на «Понтиаке» насмерть сбил 62-летнего пешехода. Затем придурок бросил машину и сел в такси, где тоже напал на водителя. Ценой ДТП таксист отбился.
 
Следующей тачкой Гельмана стал «Ниссан», хозяина которой он тоже отогнал с помощью ножа. Позже машину обнаружили в Квинсе – но без придурковатого угонщика.
 
Утром Гельман спустился в метро. К этому времени люди расхватали газеты, в которых на самом видном месте находилось предупреждение об опасности и наглая рожа Макса крупным планом. «Ты веришь во все, что они обо мне пишут?!», – Гельман выбил газету из рук пассажирки сабвея и убежал.
 
Запрыгнув в другой поезд, Макс сцепился со здоровяком по имени Джозеф Лозито. Ранив мужика в лицо и шею, кретин полез в кабину машиниста, где – внезапно! – спрятались от него двое полицейских. Но тут вернулся окровавленный Лозито и повалил психа. Убедившись в собственной безопасности, копы вышли из укрытия и надели на Гельмана наручники.
 
«Мой отец был бандитом! Мой дед был бандитом!», – хвалился в интервью арестованный Макс. Также Гельман, на которого свалилась минута славы, провозгласил себя наркобароном и признался в парочке вымышленных убийств. Вероятно, он сделал это, чтобы все американские зэки тряслись от страха при одной мысли, что такая зверюга окажется в их камере.
 

 
Четверых убитых и пяти раненых оказалось достаточно для приговора сроком 200 (двести) лет. Гельмана признали вменяемым, так что его план с парой годиков в больничке не сработал. На суд со стороны Макса не пришел никто, даже мать. На слушаниях Гельман вел себя как животное: гордился содеянным, а также оскорблял жертв и их родственников. С судьей у Макса состоялся восхитительный диалог, который войдет в анналы судебной практики.
 
– Вы, сэр, – жестокий социопат.
– Отсоси мне.
– Просьба отклонена.
 
Теперь у Макса есть целая жизнь, чтобы научиться сосать самому.