Век Зла

 
И все же, для тех кто не в теме, я хочу подчеркнуть, что XIV век был переломным в истории Европы. Фактически, это был форменный конец света.
 
Сначала ничего не предвещало беды. Просто в 1300-м году итальянцы купили новогодний календарь, а там надпись “Возрождение”. Так и стали жить в ренессансе. Разумеется, все эти эпохи и даты их конца, вроде ренессанса или конца Римской империи очень условны. Сам термин "Возрождение" был придуман уже в XIX веке, а итальянцы XIII-го века и понятия не имели о том, что живут в особой эпохе. Нет, конечно, некоторые тенденции нездоровые были. По Франции прокатилось антифеодальное восстание “Пастушков” в 1251-м году. Восставшие жгли монастыри и евреев (основные ростовщические хабы того времени) и даже брали Париж. Это серьезно пошатнуло основы общества. Но восстание подавили и этот социальный еретизм как-то затих.
 
Я пытаюсь сказать, что средневековое европейское общество уже к началу XIV века явно имело некие внутренние противоречия и эти вспышки насилия были их симптомами.
 
Но мы, люди, существа которые умеют приспосабливаться. Только кризис способен резко обнажить язвы общества. Вскрыть скрытое и выпустить долго сдерживаемое, вместе с кровью и гноем.
 

Восстание пастушков и некоторые другие странные явления затихли, люди успокоились, все пошло своим чередом…
 
И тут неожиданно замерзло Балтийское море. Почти полностью покрывшись льдом. Дважды — в 1303 и 1306 годах Последующие годы отметились новыми холодами, а еще ураганами, проливными дождями и повышением уровня Каспийского моря. Это был “Привет” от Малого ледникового периода. Веселый пушной зверек пришел всерьез и надолго, до самого 1700 года.
 
Жрать стало резко не хватать.
 
В 1304 году в северной Италии появился некий Дольчино, до того пребывавший в изгнании в Далмации. Встал он посреди итальянской земли и как гаркнет “А ну злые люди, явитесь предо мной, будем безобразничать и покой граждан нарушать!”. На его зов с гор спустилось пять тысяч террористов и как принялись беспорядки наводить.
Есть мнение, что эти люди пользовались поддержкой в тот момент изгнанного из Милана императорского викария Ломбардии Маттео Висконти.
 
Это я пытаюсь провести ироничные параллели с событиями в Казахстане в январе 2022-го, если кто не понял. Получается, конечно слабо, ну простите мне эту слабость.
 
Принятая большинством историков гипотеза академика С. Д. Сказкина, считает причиной восстания резкое ухудшение положения итальянского крестьянства в это время, связанное с обезземеливанием и ликвидацией деревенских коммун. Крик ли некоего ноуэнейма или экономические сложности, но случился социальный протест, вылившийся в восстание, облеченное в типичную для средневековья форму религиозной ереси.
 
Дольчино, разумеется, называется в источниках колдуном, чернокнижником и даже пророком. Сам он, по утверждениям его врагов, называл себя новым Христом, конечно. Его последователи в источниках часто называли катарами. Вроде как среди них были люди, давшие обет не прикасаться к деньгам. Вот вообще. Идейные.
 
Если без иронии, то восстание Дольчино потрясло Италию. После первых успехов Дольчино, восставших крестьян стали бить буквально всей толпой, вплоть до того, что папа объявил против них Крестовый Поход. Но задавить восставших смогли только через два года. С помощью постройки системы укрепленных фортов и башен.
 
Серьезно, стена — оружие победы. Надо только бить им с умом.
 
Восставшие, конечно же, представляются в источниках крайне зверскими людьми. Но даже по источникам, они отрезали нос и уши только одному аббату. Вроде еще отнимали еду у крестьян.
 
Это очень запутанная, мистическая и драматичная история. После того, как восстание было разгромлено, Дольчино взяли живым вместе с его ближайшей сподвижницей, которую он явно любил. И за все свои страхи, аристократы постарались отыграться.
 
Бернар Ги в своём «Руководстве инквизитора» (1323) сообщает, что предварительно «означенная Маргарита была разрублена на куски на глазах Дольчино; затем его также изрубили на куски. Изрубленные кости и плоть обоих казненных предали огню вместе с несколькими из их сообщников».
 
В 1315 году в результате затяжных проливных дождей, навивающих мысли о библейском Потопе, урожай зерновых уменьшился во всех европейских странах. И голод, и без того частый гость, решил остаться жить. До нас дошли сведения, что кое-где люди ели своих детей, а в Польше съедали преступников после казни через повешение.
 
И одновременно с этим все сильнее проявлялось имущественное расслоение. Что еще хуже, самая великая скрепа общества — церковь — совсем расшаталась.
 
Честно говоря, алчность, продажность и сексуальная озабоченность церковных служащих буквально вошли в поговорки. И чем выше был церковнослужитель по сану, тем хуже обстояло дело.
 
Иоанн XXII, папа римский с 1316 по 1334 год, выписал из Дамаска для своего гардероба сорок отрезов лучшей парчи, заплатив за покупку 1276 золотых флоринов, и потратил еще большую сумму на меховые изделия, включая горностаевую подушку. Экипировка его приближенных обходилась в семь-восемь тысяч флоринов в год.
 
А потом папы еще и стали множиться, особенно после “Авиньонского пленения пап” — короче, авторитет церкви, честно говоря, был не на высоте. Высокопоставленные божьи чиновники, многие из которых были на своих местах за взятку, были не только некомпетентны, но и просто тупы. Но за шутки над церковью и церковниками, в то время, можно было серьезно пострадать по закону. Индульгенции эти еще.
 
Как хорошо, что сейчас не средневековье.
 
К середине века бунты стали почти обычным явлением. Когда нельзя возмущаться вслух, люди копят возмущение внутри себя. А потом оно прорывается. Это выглядит как взрыв. Простите, хлопок.
 
В 1326 году толпа обезглавила епископа Лондонского и оставила его обнаженное тело на улице. В 1338 году огромная толпа напала на епископа Констанцского, нанесла увечья людям из его свиты, а самого епископа препроводила в тюрьму.
 
В 1320 году, медленно тлеющее аж с 1250-го года недовольство сельской бедноты вспыхнуло очередным восстанием «пастушков». Как пишет очевидец событий, Де Витри, оказалось что: «Бедные могут не только приносить нам большую пользу своим трудом, они вполне способны причинить нам и великое зло. Тому есть подтверждение: крестьяне уже убили многих своих хозяев и сожгли их дома».
 
Но средневековое общество, хоть и переживало кризис, имело достаточный запас прочности для удержания ситуации замороженной.
 
И тут, вдруг, во Франции, примерно с 1337, началась большая война с Англией. Война, с перерывами, будет длиться чуть больше ста лет. Конечно, строго говоря, в средневековье никогда не было мира с нашей точки зрения. Но большая война, где армии исчислялись более чем в десять тысяч человек с каждой стороны, а в водоворот кровопролития оказались втянуты как бы не сотни тысяч людей — такого крупного конфликта Европа не видела очень давно.
 
Столетняя война была, пожалуй, первой из войн, которая затевалась как война средневековья — для захвата земель и богатств, а стала, как современные войны — трагедией людей и экономики.
 
Прежде всего, поскольку и Франция, и Англия, были уже вполне себе государства, то требовалось не просто феодальное ополчение, способное вести войну в течении пары недель. И не “охочие люди” в набег, на деревню или даже город. Нет, требовалась какая-то армия, готовая грабить и убивать много, продуктивно и на долгий срок. И при том, весьма многочисленная. В принципе, опыт создания таких армий в Англии был — они пару раз создавались для “экспедиций” в Шотландию. Но Франция побольше Шотландии, соответственно и армия нужна побольше. А платить и кормить каждого солдата придется еще больше и дольше. И если с личным составом дело еще можно было решить (в армию набирали не только обещанием богатой добычи, а вообще всех, включая буквально вынутых из петли преступников), то со всем остальным оказалось сложнее. Короче, для вторжения во Францию требовались немалые деньги, и Эдуард III, английский король, взял кредиты во флорентийских банкирских домах Барди и Перуцци.
 
Некоторые источники уверяют, что Эдуард получил кредит от шестисот до девятисот тысяч золотых флоринов в банке Барди и от четырехсот до шестисот тысяч золотых флоринов в банкирском доме Перуцци.
 
Возможно, эти суммы названы уже с процентами. А проценты тогда были конские. То есть королевские. Если взять в кредит вы могли сто тысяч, то через лет пять следовало отдать аж триста тысяч.
 
Разумеется, это какой-то грабеж. Эдуард, как человек благородный, не захотел иметь с этим ничего общего. В смысле, с процентами. И с банкирами. Да, он их послал по-королевски.
 
Банкирский дом Перуцци обанкротился в 1343 году, годом позже пал и банкирский дом Барди, что привело к банкротству третьего флорентийского банкирского дома — Аччаюоли.
 
Банковские инструменты тогда были достаточно развитые. Вернее, достаточно развитые для того, чтобы привлечь в эту игру не только крупные капиталы, но и множество куда меньших игроков. Долговые обязательства английского короля, надежные как акции из индекса S&P 500, оказались в основе слишком многих финансовых конструкций, подозрительно похожих на пирамиды. Все рухнуло. Разорилось множество купцов, успешных ремесленников, землевладельцев. И последствия оказались куда более существенными, чем просто выпрыгивание из окон.
 
В 1347 году во Флоренции и Сиене вспыхнул ужасный голод. Сильно досталось и другим финансовым центрам.
 
Так люди средневековья открыли для себя кризис неплатежей и осознали важность осторожности в финансовых махинациях. Операциях, то есть.
 
Удивительные открытия на этом не кончились. Во Франции случилось нечто, для чего тогда еще не было термина. «То, что раньше стоило три денье, теперь стоит пятнадцать» — написал хронист. Эх, хронист, знал бы ты, что в будущем инфляция станет постоянной…
 
— Ты называешь это кризисом? — сказала проходившая мимо чума. — Подержи моё пиво!
 
В сентябре 1347 года в Мессину, это крупный торговый порт на Сицилии, пришли генуэзские торговые корабли. На них были матросы. В основном мертвые, но некоторые еще умирающие. Генуэзцы приплыли из Каффы (нынешней Феодосии), где у них находился опорный торговый пункт. У умирающих моряков под мышками и в паху были странные опухоли (бубоны) размером с яйцо, из которых сочилась кровь с гноем, а их кожа была покрыта фурункулами и темными пятнами. Вскоре от этой болезни слегли и другие люди. Они испытывали невыносимую боль и умирали спустя пять дней после появления первых симптомов страшной болезни. Когда болезнь распространилась, у некоторых больных вместо бубонов началась лихорадка с сопутствовавшим кровохарканьем. Эти люди вдобавок ужасно кашляли, сильно потели, а умирали даже быстрее пораженных бубонами. Физические мучения заболевших сопровождались душевными муками. Это подчеркивается. У заболевших людей было такое сильное чувство полной безысходности, что их можно было опознать по лицу.
 
Так, по крайней мере, уверяют источники. Хотя, может это просто оправдание для несколько излишне превентивных мер. В этом просто огненная и немного грустная ирония, быть сожженным в своем доме, за слишком грустное ебало.
 
К январю 1348 года чума через Марсель проникла во Францию, а через Тунис — в Северную Африку. Из Марселя через порты Лангедока зараза морем добралась до Испании, а по Роне — до Авиньона, где она появилась в марте. В то же время чума распространилась в Нарбонне, Монпелье, Тулузе и Каркассоне, Риме и Флоренции. Летом чума проникла в Бордо, Лион и Париж, распространилась в Бургундии и Нормандии и наконец через Английский канал пришла в Англию. В то же лето губительная болезнь, перевалив через Альпы, оказалась в Швейцарии, а затем добралась до Венгрии. Чума, как правило, свирепствовала от четырех до шести месяцев, но в городах с большим населением, взяв передышку на зиму, давала о себе знать еще в течение полугола. В 1349 году страшная болезнь возобновилась в Париже, откуда проникла в Пикардию, Фландрию и Нидерланды. В то же время из Англии чума попала в Шотландию, Ирландию и наконец в Норвегию, после того как в Берген прибило корабль с английской шерстью, весь экипаж которого погиб в пути от чумы. Из Норвегии чума пришла в Швецию, Данию, Пруссию, Исландию и даже в Гренландию. В середине 1350 года чума охватила почти все европейские страны, за исключением Богемии и России. Ведь б-г хранил Россию. До 1351-го году. Смертность от чумы различалась по местностям — от одной пятой до девяти десятых населения.
 
Но, иногда, в целых районах, умирали фактически все.
 
В XIV веке самыми крупными европейскими городами с населением около ста тысяч человек были Париж, Флоренция, Генуя и Венеция. Более пятидесяти тысяч жителей насчитывали Гент и Брюгге (во Фландрии), а также Милан, Болонья, Рим, Неаполь, Палермо и Кельн. Население Лондона составляло менее пятидесяти тысяч человек, и он был единственным городом в Англии, за исключением Йорка, где проживали более десяти тысяч жителей. От двадцати до пятидесяти тысяч жителей насчитывали французские Бордо, Тулуза, Монпелье, Марсель и Лион, испанские Толедо и Барселона, итальянские Сиена и Пиза, а также торговые города Ганзы. Все эти густонаселенные города жестоко пострадали от мора, чума унесла в них от трети до двух третей населения. Из всех европейских стран более всего от чумы, видимо, пострадала Италия. Если весь мир действительно находился «во власти сил зла», то они наиболее проявили себя в этой стране. В 1343–1344 годах обанкротились флорентийские банки, в 1347 году во Флоренции и Сиене вспыхнул ужасный голод, причиной которого послужил неурожай зерновых, затем началось восстание под предводительством Кола да Риенци, породившее анархию в Риме, а в январе 1348 года случилось разрушительное землетрясение, от которого пострадали итальянские земли от Неаполя до Венеции.
 
Некоторые люди стали подозревать, что это просто какое-то наказанье божье.
 
К счастью, в то время уже далеко не все разделяли дремучие суеверия.
 
В 1348 году Филипп VI повелел медицинскому факультету Парижского университета выяснить причины ужасного бедствия, которое угрожает всему человечеству. Ученые мужи представили королю пространное заключение, резюмировав, что губительную болезнь вызвало тройное соединение Марса, Юпитера и Сатурна в созвездии Водолея, случившееся 20 марта 1345 года, но в то же время мудрецы признали, что природа воздействия этого явления на людей недоступна для понимания. Это заключение стало официальным, его перевели с латыни на многие языки, и оно было признано единственно правильным даже арабскими врачами Кордовы и Гранады.
 
Люди лечились, как могли. И передовыми научными методами, такими как обмазывание говном (я не шучу) или кровопускание. И общегосударственными программами — массовыми убийствами ведьм, колдунов и евреев. И народными средствами — танцами и весельем, окружением себя кострами. Локдауны по желанию.
 
Ничего не помогало.
 
Были и некоторые, особенно интересные активисты. Флагеллянты, например. Сначала они просто ходили по улицам и били себя плетками. Потом добавили убийства евреев. Потом оргии. Это резко увеличило их численность за счет женщин и многих прозревших. Потом они добавили отпущение грехов. А потом они поняли, что только они нормально видят волю божью.
 
В октябре 1349 года папа римский Климент VI издал буллу, повелев арестовывать флагеллантов, а Парижский университет пришел к заключению, что никаким особым благорасположением Бога флагелланты не пользуются. Против флагеллантов стали принимать законы, их перестали пускать в города, и их деятельность в конце концов прекратилась.
 
То, как чума повлияла на человечество — отдельный серьезный разговор, в котором просто не обойтись без грустного юмора, опасно близкого к откровенному цинизму. Изменилось все. До чумы, даже одежда людей, самым серьезным образом отличалась от той, которая будет после.
 
Одним из последствий чумы стала нехватка рабочих рук. Что послужило стимулом для борьбы за повышение жалования. В течение года после того как чума ушла из Северной Франции, текстильщикам Сен-Омера, городка близ Амьена, заработную плату, благодаря их настойчивости, повышали три раза. Во многих гильдиях ремесленники боролись не только за повышение жалования, но и за сокращение рабочего дня.
 
Что делать, если невидимая рука рынка начинает воевать не в ту сторону? Выпустить правильные законы, конечно же. По всей Европе стали выходить законы, замораживающее повышение зарплат и обещающие достаточно серьезные наказание за попытки добиться улучшений условий труда.
 
Хвала великому Олимпу, что он закон нам дал. Ведь без него мы жили, как животные во тьме.
 
Да. Закон. Закон это закон. Хорошо, когда все по закону.
 
Проблема в том, что до этого особо в законах никто не нуждался. Все работало и так. И в самом деле, чем больше законов, тем слабее государство.
 
В 1352 году английский парламент заметил вокруг себя частые нарушения трудового законодательства. Некоторые предприниматели платили рабочим вдвое, а то и втрое больше, чем полагалось. С другой стороны, рабочие, недовольные условиями труда, покидали свои места и ударялись в бега. Нарушителям трудового законодательства теперь, наряду со штрафами, стало грозить тюремное заключение, а если ловили беглых рабочих, у них на лбу выжигали клеймо — букву «F» (от fugitive — беглый). В шестидесятых годах XIV столетия трудовое законодательство еще дважды ужесточали, что в 1381 году стало одной из причин поднявшегося восстания Уота Тайлера.
 
Впрочем, восстания не затихали по всей Европе, да и не только в ней. В то же время во Франции случилось восстание молотобойцев, в Генте восстание белых шаперонов, на Руси Московское восстание, в Китае восстание Красных повязок, Чомпи во Флоренции — короче, их было много. А до этого, по Европе прокатились не менее сильная волна восстаний, самое известное это Жакерия во Франции. Внешне они кажутся сильно разными, как BLM и протесты в Белоруссии. Однако, логично предположить, эти восстания имели схожие причины. Я про средневековье, конечно.
 
Еще в восьмидесятые годы XIII столетия французский юрист Филипп де Бомануар писал, что «имели место акты насилия со стороны бедняков, ибо те полагали, что отстоять свои права можно лишь силой». Далее де Бомануар сообщал, что бедняки стали объединяться, отказываются работать за нищенскую зарплату и учиняют расправу над теми работниками, кто их не поддерживает. По мнению Бомануара, такие действия наносят вред обществу, ибо «общественные интересы не должны страдать от прекращения работы на производстве». Он предлагал строптивых работников арестовывать, сажать в тюрьму и штрафовать каждого на 60 су, как это принято за нарушение общественного порядка.
 
О, да, закон. Больше закона.
 
Бомануар рассуждает о этой проблеме весьма благостно, даже с ленцой. Он не видит особой угрозы в этих волнениях. Ему кажется очевидным, что со временем это пройдет и все вернется к тому "как было". Но в том то и дело, что и крестьяне тоже хотят, что бы стало "как было". Пока ученые мужи рассуждают о правильных законах и необходимости реформ, которые бы сделали все как прежде, селкие и средние феодалы, не в силах оказать сопротивление восставшим крестьянам, перебирались со своими семьями в города. Там можно было укрыться от разъяренной толпы за крепостными стенами. Хоть горожане формально и входили в тоже сословие, что и крестьяне, на деле это было далеко не так. Никто и подумать не мог, что потом именно города назовут могильщиками феодализма.
 
Повстанцы продолжали грабить поместья, действуя «без сострадательности и жалости, как бешеные собаки». По словам Фруассара, «никогда еще среди христиан и даже среди сарацин не находилось столь жестоких людей, о которых до их злодейств и помыслить было нельзя, что они способны на самые страшные преступления». В своей хронике Фруассар, в частности, повествует о страшной кончине рыцаря, которого повстанцы, прикончив, зажарили на вертеле на глазах жены и детей, после чего заставили женщину съесть кусок приготовленного жаркого, а затем убили ее. Далее в хронике рассказывается, как группа восставших крестьян, вторгнувшись в поместье одного феодала, унесла из птичника всех цыплят, в пруду выловила всех карпов, опустошила винные погреба, в саду сняла весь урожай и затем устроила пир. В районах, где священнослужителей ненавидели в той же мере, что и знатных людей, сельские священники, оставляя свои приходы, бежали в ближайший город.
 
Ну что сказать. Надо было уже что-то решать. Принять еще пару законов, возможно. А может, надо еще лучше молиться? Хотя, в прошлый раз с флагеллянтами хорошо помолились, но как-то нехорошо получилось.
 
Пожалуй, надо просто приложить усилие и остановиться, пока я не начал слишком уж погружаться в подробности. Я долго не хотел, но все же понял, что нужно вам слегка показать XIV век, эту реальность, так похожую на декорацию для слишком уж чернушного даркфентези.
 
Хорошо что мы извлекли из этого уроки и больше никогда не повторим ошибок людей живших в то время, правда? Ведь правда?