То ли радоваться, то ли плакать⁠⁠

Когда мне было 40, ко мне внезапно пришло осознание, что я для своей семьи никто. Точнее, не прям никто, а посудомойка, повар, психолог, разруливатель проблем, уборщица, менеджер, прачка, домработница, кто угодно, но не мать и жена. Муж считал в порядке вещей разбрасывать носки, требовать горячий свежий ужин каждый день и чистые выглаженные рубашки, притом что я работала наравне с ним. На мои претензии отвечал, что он делает мужскую работу (ремонт, например, и это правда), но как часто нам нужно было что-то починить? Ну раз в месяц максимум. А моя работа ежедневная. Дочь-подросток требовала дорогой косметики; вместо того, чтобы откладывать подработанные деньги на новый телефон или кроссовки, она тратила их на уродливые маникюры (я не разрешала длиннющие ногти) или ресницы наращивала. А потом ныла, что ей срочно нужен нормальный телефон, а не лоховской. Сын, тоже подросток, чуть младше дочери, заявил, что будет получать оценки только за деньги, иначе его выпрут из школы. И все домашние дела тоже будет делать за деньги. Когда был ковид, мы слегли, а он — нет, я попросила купить бабушке продуктов и отвезти. Оплатила такси! А он отказался делать это бесплатно. Сказал: "Курьеру платят, а чего я даром буду тащиться через весь город?" Последней каплей стало, что на мой день рождения я сама делала торт, не стала его есть (я не ем сладкое на ночь), оставила наутро кусочек, а его слопал сын. На мою ругань муж стал заступаться за сына, мол, чего тебе, жалко? И я прекратила вести себя, как раньше. Понимаю, что я довела семью до такого скотского отношения ко мне. Оказалось, что, если не покупать дорогие продукты и не давать детям дохрена на карманные расходы, то у меня неплохая зарплата. Оказалось, что я тоже люблю маникюр и дорогую косметику. Перестала стоять у плиты, я все равно на диете, а остальные пусть готовят сами. Сначала все воняли, потом были скандалы, но я выстояла. Сказала сыну, что тоже буду делать за деньги большую часть всего, что делала раньше. Наварю кастрюлю супа, от голода не умрут. Хотят пасту или пирожки — пусть платят. Хотят, чтобы я погладила вещи — платят. Почти год продолжалась моя война против обнаглевших домашних. И я её так и не выиграла. С мужем мы разошлись, обиженные дети поступили в универы, считают меня до сих пор плохой мамой. А я живу сейчас одна. Никому ничего не готовлю, не убираюсь сутками в квартире, не разгребаю срач. Я как будто проснулась. И очень жалею, что довела до такого. Надо было раньше распределять обязанности нормально.