Военно–морская гинекология

Известно, что гинекологов на флоте реально не хватает. Хороший гинеколог на ракетном крейсере или на атомной подводной лодке – большая редкость.
 
То ли потому что они там никому на хрен не нужны, то ли это от качки – сказать сложно. Но факт остается фактом, гинекологов на флоте – днем с огнем, особенно акушеров. Тем не менее, лично я прослужил на Балтийском флоте целый месяц и сейчас расскажу как все получилось.
 
Как и во всяком приличном мединституте в 1–ом ЛМИ была кафедра Военной Медицины, где проходили боевые отравляющие вещества, разные яды и как правильно предохраняться от ядерного взрыва, внезапно произошедшего неподалеку. Более того, нам предлагалось подписать с кафедрой контракт, который обязывал тебя после окончания курса пройти практику на кораблях ВМФ по медицинской специальности с последующим присвоением высокого звания лейтенанта медицинской службы.
 
К пятому курсу, конечно же, все мы уже были видными докторами, определившимися кто чем будет заниматься когда вырастет. Хирурги уже вовсю умели правильно отличать левую ногу от печени, а терапевтов уже распирало от знания того, чем отличается аутоиммунный тиреоидит Хашимото от банального поноса вызванного поеданием шавермы на станции «Петроградская».
 
И вот, по окончании пятого курса я, влюбленный в хирургическую гинекологию и не понаслышке знавший откуда берутся дети, вместе с другими своими однокурсниками попадаю в старинный немецкий город Пилау, ныне — Балтийск, базу Балтийского флота. После присяги всех стали распихивать к месту прохождения дальнейшей службы – так я попал на сторожевой корабль «Задорный».
Это был неимоверной красоты серый стодвадцатиметровый морской пароход проекта 1135 «Буревестник» с пушками, торпедами, глубинными бомбами и недетской ракетной установкой системы «Метель». К моменту нашего знакомства он уже не раз пересек все океаны и сейчас, вернувшись из Атлантики, готовился к переходу морем в Североморск, так как был передан в распоряжение Северному флоту.
 
Меня представили дежурному офицеру как «это наш новый доктор» и показали мою каюту. Каюта была, конечно, 2х2, но были два позитивных момента – вентилятор и кофеварка.
 
Форму мне на тот момент пока не выдали – произошла какая то запутка с моими бумагами и в частности, с продовольственным аттестатом, который, как оказалось, является одним из главных документов на флоте, по которым всякому моряку полагается питание. В джинсах, кроссовках и тельняшке я, новый корабельный доктор, сидел у себя в каюте, курил Camel и думал, как же все круто у меня складывается. …
Постучали в дверь. На пороге оказался паренек лет 19–ти в бескозырке и со старшинскими погонами.
 
— «Здражелаютааишь новый доктор» проговорил он заученной скороговоркой и критически оценил меня взглядом. Я протянул ему руку.
 
— Денис.
 
— «Второй статьи Степин», сказал он с таким заправским видом, что я тут же почувствовал себя такой салагой и сухопутной крысой, с которым старшине второй статьи здороваться за руку просто западло. Но руку пожал — Слава.
 
— Давно служишь?
 
— Давнобль –сказал он мастерски замаскировав суффикс «бля» в слове «давно».
 
— Приказано показать вам Медсанчасть а потом обедать.
 
Экскурсия по кораблю оказалась крайне увлекательной, если не считать удара переборкой по башке и постоянного спотыкания о комингсы. Слава Степин проникся ко мне некой смесью уважения «потому–что–я–доктор» и снисхождения «потому–что–он–дембель»
 
Медсанчасть была в идеальном порядке. Все блестело и сверкало. Пахло карболовкой, мытым полом и пенициллином. Лазарет был пуст и четыре койки аккуратно заправлены.
 
— Меня из медучилища призвали, сказал Слава. Вообще то я в медицинский собираюсь, так что кое – чего соображаю…
 
В маленькой операционной стоял блестящий стерилизатор времен Пирогова, биксы со стерильным бельем и набор инструментов для малых операций и чревосечения.
 
— До вас здесь был доктором старший лейтенант Барсуков – он в стерилизаторе свои носки кипятилбль.
 
А до Барсукова был лейтенант Джгубурия, он в этом стерилизаторе курицу варилбль. Она 200 градусным паром за пять минут вариласьбль … Сейчас я здесь инструментыбль стерилизуюбль. Нормально этобль?
 
Из лекарств в сейфе оказались промедол, аспирин, пенициллин и мазь Вишневского. Лечи – не хочу!
 
Степин был очень хозяйственным малым и у него все лежало на своем месте.
 
Под расписку мне была выдана 60 литровая бочка шила. То есть спирта медицинского. Слава Степин сказал, что в соответствии с приказом Нач. Меда бригады в шило нужно добавлять краситель, делающий его несъедобным, но, как заметил Слава: «Коллектив господ офицеров вас не поймет».
 
— Спирт будет расходоваться только на медицинские нужды, сказал я, как отрезал.
 
Слава Степин поправил бескозырку и выразительно промолчал.
 
Наступало время обеда.
 
Так как часть документов моих где то застряла, кормить меня в офицерской кают–кампании и вообще где–либо было не положено. Слава Степин это знал и мялся, обдумывая как бы мне это сообщить.
 
— Тааишьвоенврач, так получилось, что где то проебали ваш продаттестат. Но я договорился с пацанами – сегодня вас покормят, а потом надо будет чего то решать. Поговорите со старпомом – он нормальный дядька. К командиру с этим лучше не соваться – зверь.
 
Он привел меня в столовую, где на длинных скамьях сидели матросы и ели второе. На второе была перловая каша с мясом, источавшая такой божественный аромат, что я тут же вспомнил, что с самой учебки ничего не ел.
 
— Слава Степин подвел меня к столу, стоящему особняком и сказав «Приятного! » бесследно испарился. Это я потом узнал, что стервец Слава элитно питался прямо на камбузе, так как Кок Петя Николаев был его земляком и лепшим другом.
 
Стол, у которого меня оставили был мрачен. Пролитый суп, крошки, капли жира и перевернутая тарелка с кашей аппетит прямо таки не возбуждали. К тому же совершенно не было на чем сидеть.
 
— Кто дежурный? – негромко спросил я, обращаясь к проходившему мимо меня матросу с подносом и повязкой «Дежурный» на рукаве. Ноль эмоций. Мой голос утонул в звуке 160 ложек черпающих кашу из 160 тарелок.
 
— Дежурный кто? Я обратился ко второму проходящему матросу с повязкой. Ноль внимания.
 
Меня заметил проходящий мимо капитан – лейтенант.
 
— Врач новый что ли?
 
— Ага …
 
— Чего, сесть негде?
 
— Ну да … дали бы хоть тряпку – со стола вытереть а то в таком свинарнике есть не в кайф. Кричу «Кто дежурный? » Все ноль внимания…
 
–Не так надо ….
 
И тут он сметает рукой на пол все что было на столе – тарелки, вилки, металлические кружки.
 
— ТВОЮ МАТЬ, КТО ДЕЖУРНЫЙ БЛЯДЬ?
 
От его громоподобного голоса на долю секунды стук ложек прекратился и на горизонте моментально нарисовались те самые дежурные моряки в повязках.
 
— А ну быстро доктора накормить по высшему разряду!
 
— Есть накормить доктора!
 
Через три минуты я сидел за столом, накрытом белой (!) скатертью и уплетал вкуснейшую кашу, запивая ее божественным компотом из сухофруктов.
 
… после обеда я сидел в своей каюте, докуривая последнюю сигарету из пачки, когда меня вызвали к командиру.
 
Я постучался и вошел в каюту.
 
–Здрасьте, товарищ капитан корабля!
 
От волнения я тут же перепутал капитана с командиром и понял что полностью облажался.
 
Командиром СКР «Задорный» оказался худой как охотничья собака сорокалетний капраз (капитан первого ранга) с тончайшими усами а–ля Эркюль Пуаро и следами легкого алкогольного поражения печени на лице.
 
По тому, как он посмотрел на меня, я понял что так к нему не обращались давно.
 
— Проходите, садитесь… Денис Сергеевич, если не ошибаюсь? … Кофе?
 
— Да, пожалуйста …
 
Командир вытащил из шкафа бутылку коньяка «Васпуракан» и разлил по рюмкам.
 
— Ну, добро пожаловать на флот!
 
Мы пили кофе, курили и смотрели друг на друга. Возникла пауза.
 
— Скажите, Денис Сергеевич, а на гражданке вы каким доктором являетесь?
 
Пауза, возникшая ранее, превратилась в вечность. В ушах тихо и неприятно запищало.
 
— Гинекологом.
 
Командир кашлянул, выпустил вверх струю дыма и совершенно серьезно сказал:
 
— Вы знаете, Денис Сергеевич, на самом деле, гинеколог здесь — я. Хотите узнать, почему?
 
— Почему?
 
— А я здесь всем матки мехом внутрь выворачиваю…
 
По неясной причине, командир, оказавшийся эстетом, поклонником Эдит Пиаф, любителем коньяка и весьма начитанным мужиком, нашел во мне «приятного собеседника» и часто вызывал меня «попить кофе». Мы в общем, интересно проводили время – я травил ему медицинские байки, а он рассказывал, соответственно, морские.
 
Балтийск традиционно называется городом трех «Б»: Булыжников, Блядей и Бескозырок. Всего этого там в избытке. В первый же свободный вечер мы с однокурсником Женей Боровиковым, который попал служить на соседний пароход, вышли в город. Планировалось посещение злачного места под названием «Кафе Голубая устрица» — самого модного места во всем Балтийске. Денег на особый разгул не было, поэтому вскладчину был собран капитал на покупку водки «Зверь», пачки Кемела и упаковку Дирола. Также имелись сигареты «Полет» выдаваемые морякам и пол–литра спирта, списанного мной на медицинские нужды (протирка стерилизатора от куринного жира ). При помощи всех этих товаров нам необходимо было не только весело провести время, но и по возможости познакомиться с самыми красивыми женщинами Балтийска.
 
Время поджимало — на корабль надо было вернуться не позднее 4 утра чтобы попасть на поднятие флага ровно в 6–00.
 
Вместо женщин в первом кафе, которое мы посетили мы познакомились … с мужчинами. Это были два подводника, реальных морских волка, старших лейтенанта мед. службы, которые «только что вернулись из автономки у берегов Новой Зеландии»
 
Их моральное превосходство над нами было очевидно и велико как и пропасть разделяющая нас, да они этого и не скрывали. Черные кители с иголочки, отличительные знаки подводного флота, кремовые рубашки и погоны с красными медицинскими просветами и змеей – обо всем этом мы только мечтали …
 
Мы сидели под зонтиками на берегу моря, в дюнах, завидовали старшим лейтенантам, курили и смотрели на закат.
 
— Надо бы проставиться, ребята — прервал наши грезы один из подводников. Традиция есть такая на флоте… боевое крещение так сказать…
 
Делить бутылку «Зверя» с первыми встречными было до боли жалко, но морской закон есть морской закон, и начинать карьеру морского офицера с несоблюдения традиций было совершенно недопустимо. Быстро раздавив бутылку на четверых мы отправились в «Голубую Устрицу» а подводники пошли куда то по своим делам.
 
«Голубая устрица» оказалась обычной открытой дискотекой на берегу моря. Так как в Балтийске абсолютно все связано с военно–морским флотом, то на и на дискотеке соответственно преобладали военно–морские офицеры, жены военно–морских офицеров, девушки, стремящиеся стать женами военно–морских офицеров и жены военно–морских офицеров которые хотя бы на одну ночь желали оказаться девушками других военно–морских офицеров. Даже «бандиты» шумно подьехавшие на Опеле «Кадет» оказались военно–морскими офицерами.
 
Тут я заметил наших старых знакомых «подводников». Уже без формы, они сидели с двумя симпатичными девченками и рассказывали как они, одолжив форму у госпитальных старлеев, развели двух лохов на бутылку водки. «Подводники» оказались такими же как мы студентами – медиками, приехавшими на практику неделей раньше. Обман был тут же выявлен и настала их очередь проставляться. Так как ребята они оказались неплохие, никто общем в обиде не остался.
 
Девушек удивительной красоты на дискотеке было неимоверное количество. В четыре утра я, Женя, командир БЧ5 с «Задорного» капитан–лейтенант Разумовский, который опознал нас на дискотеке, с тремя нетрезвыми, но невероятно длинноногими красавицами решили отправиться на экскурсию на наш доблестный пароход.
 
…я проснулся голым на полу в своей каюте от вибрации, головной боли и какого то странного гула. С трудом сфокусировав глаза на часах удалось определить время – 12–35, то есть о подьеме флага в 6–00 не могло быть и речи…
 
Каждый поворот головы сопровождался мощнейшим спазмом в желудке и непроходящим ощущением топорика в голове. Память возвращалась с трудом и частями. Рядом со мной в неестественной позе спал Женя Боровикков в носках, часах и в гандоне. На кровати обнявшись будто две нимфы, спали вчерашние обнаженные девушки из «Устрицы». «Надеюсь, до скандала дело не дошло» — подумал я, оглядев Женю и еще раз попытался вспомнить детали вчерашнего вечера.
 
Простынь, подушка, одеяло и девушки были густо заляпаны мазутом.
 
«Купались! » — мелькнула мысль. Тут меня здорово качнуло и я понял, что «Задорный» вышел море.
 
Ну да … Разумовский вчера что то говорил про учебный выход в море … елы палы …блиин…
 
Корабль на боевых учениях, а в каюте доктора, который должен сидеть в медсанчасти и ждать поступления «раненых», понимаешь, загорают две голых телки и студент Боровиков в гандоне. Надо было срочно что то предпринимать. Я натянул спортивные штаны, футболку, выполз из каюты и аки Джеймс Бонд начал пробираться в сторону амбулатории.
 
— Стоятьбль!
 
Я остановился и зачем то поднял руки вверх.
 
— Почему в трико, как целка, бль? Фамилия, бль!
 
Это был Замполит кавторанг Гуцалюк, дядька из Минска с усами как у «Песняров ».
 
— Врач –практикант Цепов.
 
— Ааа… Почему не по форме, бль?
 
— Не выдали.
 
— Развели бардак на Флоте, морские котики, бль!
 
Через 10 минут я уже был облачен в «рабочее платье» — именно так называется матросская роба, широченные синие штаны, пилотку и черные ботинки.
 
Посоветовавшись со Степиным в медсанчасти и пообещав ему комплект гражданской одежды для походов в самоволку было принято решение эвакуировать девиц и студента Боровикова в судовой лазарет. Проснувшимся к тому времени обезвоженным посетителям моей каюты была обьяснена тактическая ситуация и вся серьезность положения. Дамы отчаянно хотели писать, а Женя Боровиков – пить, котлетку по киевски и спать.
 
Чтобы не вызывать подозрений, девиц и Женю по очереди на носилках, накрытых одеялом перенесли в лазарет, который тут же закрыли на карантин по сальмонеллезу.
 
Я сидел, пил воду и жевал аспирин в медсанчасти, когда стали поступать первые «раненые». «Учения ж блять! » — вспомнил я. Голова соображала с трудом …
 
Первым раненым оказался матрос – первогодок Мишин. Его, якобы, опалило пламенем.
 
Я сказал ему ласково: Мишин, пиздуй в лазарет и сиди там как мышь. Пикнешь – башку снесу! Понял?
 
— Есть сидеть как мышь, тааишьвоенврач!
 
Кстати, Мишин, а че у тебя руки постоянно согнуты в локте?
 
— Не разгибаются тааишьвоенврач!
 
— Офигел что ли? Тебе ж в госпиталь надо!
 
— Так они у меня с детства не разгибаются.
 
— А как же тебя на флот призвали то?
 
— Я им говорил, что у меня руки не разгибаются, а они сказали мы тебя на хороший пароход отправим …
 
—!!!
 
Контуженного Мишина определили в бокс, чтоб он не дай бог не растрепал никому о том что у нас в лазарете полным полно голых баб.
 
Дальше, к счастью, поступали только «легкораненые» а потом вообще пришел Мичман Терновой с подозрением на гонорею.
 
Узников лазарета тайно покомили макаронами по флотски, а проныра Слава Степин даже где то добыл девушкам мороженое.
 
После окончания учебного выхода в море, под покровом ночи девицы и студент Боровиков были эвакуированы с корабля, пока капитан –лейтенант Разумовский – дежурный по кораблю, строил вахтенного матроса, я их незаметно провел по трапу на берег. Женька хвастался, что ему перед уходом «на посошок» еще раз сделали минет, но я думаю – врет. Хотя я только сейчас понимаю, что от опаленного войной матроса Мишина можно было ожидать чего угодно…
 
С младшим офицерским составом мы очень быстро нашли общий язык. Ребята оказались хорошие и медицинский спирт таял на глазах. По вечерам мы собирались в кают компании пить «Чай». Там я научился пить коктейль «Летучий голландец»: Чистый спирт с яичным желтком на дне стакана. Очень пронзительно.
 
Самыми настоящими лейтенантами мед службы Балтийского Флота мы возвращались домой. «Задорный» стал за месяц очень родным, а печень, наоборот была, как неродная: все время болела, ныла и трусливо выкидывала белый флаг.
 
«Задорному» предстоял переход морем в Североморск а мне – субординатура по гинекологии на отделении доцента Яковлева.
 
Так закончилась моя военно–гинекологическая практика.
 
© Лъгендарный Матросъ Кошка