Вегетарианцам читать не рекомендуется

Я люблю рассматривать мёртвых животных и не скрываю этого. Разглядывать, с сомнением цокать языком, прохаживаться неспешно меж них, и, со знанием дела, выбирать, какой труп, или же, скажем, какую часть оного, безвременно усопшего, приобрести себе для последующего употребления в пищу. Я нисколько не чураюсь брать в руку эти трупы, и не без удовольствия принюхиваюсь к ним, тщательно ощупываю и мну пальцами их холодную плоть, как бы проверяя, подходяща ли.
 
Трупу, смею вам доложить, надлежит хорошо и правильно пахнуть и не менее респектабельно выглядеть! Плохенький экземпляр мёртвого тела я нипочём не куплю, мне подавай покойника упругого, свежего, не лежалого! Такого отошедшего в мир иной предоставь мне, чтобы его, родимого, сырым бы сожрать хотелось! Ядрёный мертвец мне угоден, тогда как вялый да осклизлый преставившийся — всячески моему нраву претит и безразличен абсолютно. В этом вопросе я строг и капризен люто.
 
Люблю также, в дальнейшем, качественно и интересно приготовленную мертвечину. Так, чтобы покойный весь как бы раскрылся и явил бы моим вкусовым рецепторам тот тайный потенциал, что заложило в него мироздание. Все его мёртвые соки должны обильно истечь и заиграть восхитительным букетом, щедро сдобренным грамотно подобранными приправами, да не просто, а так, чтобы за ушами бы у меня — невыносимо затрещало, а сам бы я весь так и заурчал плотояднейше и жадно!
 
Весь этот ревень, шпинат и спаржа — не по мне. Мне подавай отсечённую ногу, кусок чьей-нибудь спины, ободранный от верхних слоёв язык или же иную какую мышцу понежнее. Задумываюсь ли я, откуда берутся все эти вкусные трупы в магазинах и на рынках? Да, конечно. Я прекрасно понимаю, что прежде чем стать трупом, всё это великолепие умильно блеяло, задорно хрюкало, протяжно мычало, бодро крякало, постоянно кудахтало и грозно гоготало. Устраивает ли меня такой мир, в котором чудесных, прекрасных животных безжалостно убивают и хладнокровно едят? Да, меня это полностью устраивает. Я нахожу эту систему совершенной и не желаю ничего менять.
 
Испытываю ли я какой-то стыд, пожирая сочные котлеты домашнего изготовления, наворачивая нежнейший домашний же холодец, поглощая восхитительные отбивные и стейки?
 
Не более чем пред пшеницей и яблоками, соей и капустой, картофелем и морковью.
 
Хочу ли я остановить убийства животных ради еды? Не более, чем остановить посев ржи или кукурузы.
 
А люди, ну те самые, которые как чумы сторонятся трупов животных, но при этом со знанием дела выбирают трупы растений, щупают их, проверяя на упругость и свежесть, принюхиваются к ароматам усопших груш и персиков, находя те самые ароматы весьма соблазнительными и аппетитными — они, эти люди, ничем не отличаются от меня. Просто нам с ними нравятся разные трупы и разные формы убийства. Я не вижу разницы между молочным поросёнком и ростками пшеницы. И то и другое употребляют в пищу, и то и другое — прерванная жизнь. Так что к чёрту ханжество. Мы трупоеды, господа, и это — прекрасно! Приятного аппетита всем присутствующим.
 

© soba4ki