Откровения репетитора, ненавидящего свою работу

 
Когда родители благодарят меня за то, что средний балл их ребенка поднялся с тройки до четверки, мне ** ***. Когда родители жалуются, что у ребенка такие же плохие оценки, как и до занятий со мной, мне ** ***. Я в корректной форме говорю, что, наверное, их ребенок туповат. Хотя на самом деле не ребенок туповат, а я туповата. Вся моя деятельность бессмысленна: я паразит.
 
Я преподаю русский, английский и литературу мелким пацанам из шестого и седьмого класса, а также итальянский язык взрослым людям. Мои занятия не очень дорого стоят, потому что у меня нет высшего образования. С филфака ВШЭ я отчислилась на втором курсе, а спустя пару месяцев ушла и с филфака МПГУ, потому что на меня наорали в учебной части. Вскоре после этого я вспомнила, что я гой, и поступила на бюджет в ГКА имени Маймонида. Там я числюсь до сих пор, но давно не хожу.
 
Итальянский я никогда не учила, просто в детстве ездила каждое лето в Италию и ходила там в первый класс. Чтобы обучать итальянскому, я прочитала пару методичек, а английский и литературу никогда не изучала дополнительно. Обычно перед занятиями читаю статью в учебнике и потом ее пересказываю. При этом я очень хорошая актриса и всегда делаю максимально заинтересованное лицо. Как правило, родители смотрят на меня как на спасение, и от этого мне стыдно. Мне стыдно за то, что я работаю неэффективно, и всегда боюсь, что меня спалят, поэтому на каждом занятии очень нервничаю. За час работы я так эмоционально истязаю себя, как будто отработала 12-часовую смену. После работы мне не хочется ни с кем разговаривать. Я бы могла ответственно подходить к занятиям, но я не хочу тратить на это свое время, у меня нет мечты стать лучшим репетитором. Я преподаю почти пять лет, но мой преподавательский скилл практически не вырос: с учениками я чувствую себя по-прежнему неуверенно.
 
Больше всего на свете я ненавижу, когда прихожу с планом на урок, а меня просят позаниматься тем, к чему я не готова. Еще меня бесит дорога. Я ненавижу ездить. Иногда мне везет, и ученик живет рядом с моим домом, а бывает, что я езжу на «Юго-Западную», в Митино или, блин, в Алтуфьево. Многие люди ездят на работу каждый день, и им вроде норм, но мне не норм.
 
Еще я ненавижу первое занятие с учеником, на котором родители смотрят на меня оценивающим взглядом. Обычно я прихожу в каких-нибудь дырявых кофтах, но не потому что я бомжиха, а потому что я просто ношу такие вещи. Но потом родители слушают, как я разговариваю, и принимают меня за нормальную. Я в принципе ненавижу общаться с родителями — они как контролеры в автобусе.
 
Также меня бесят дети, которые тупо шутят. Причем в такие моменты мне приходится делать дружелюбное лицо. Один мой ученик во время занятий постоянно крутит кубик Рубика, который шуршит и скрипит. Но это неудивительно, ведь у меня скучные и отстойные занятия.
 
Мне нравится ничего не делать. Но мне нужны деньги, чтобы тусоваться, пить пивко, покупать себе карандаши для рисования и дешевые шмотки в H&M. Я выбрала именно эту работу, потому что не хочу работать 40 часов в неделю, а репетитор за час зарабатывает столько, сколько простой консультант получает за смену в 12 часов, то есть косарь.
 
Можно легко заработать 30 тысяч, работая по семь-восемь часов в неделю, но я этого не делаю, потому что мне лень и потому что я испытываю жуткий стресс, когда общаюсь с учениками. Самое сложное — это быть с детьми строгой. Я придерживаюсь системы преподавания, когда ученик и учитель равны, находятся на одной волне. Мы оба общаемся либо на «вы», либо на «ты». Но такой подход хорош только для детей, которые реально заинтересованы в знаниях. Мне же всегда плевать на учеников и их оценки, я работаю исключительно ради косаря.
 
На занятиях я постоянно смотрю на часы и жду, когда все кончится. Я часто даю контрольные, потому что мне не нравится разговаривать с детьми. Если ученик не сделал домашку, я радуюсь, потому что мы будем делать ее сейчас. И я никогда не беру проверять задания на дом — этого мне еще не хватало.
 
Несколько лет назад я работала с шестиклассником, у которого была очень злая мама, она его постоянно ругала и давала подзатыльники. При этом, когда я приходила, мальчик хотел просто сидеть и ни фига не делать. Я ему сказала, что мне плевать. Во время наших якобы занятий я делала за него домашку в школу, а потом сидела в телефоне. На контрольных он присылал мне фотографии заданий, и я ему помогала, поэтому у него как будто был прогресс. Спустя какое-то время я отказалась от занятий с ним, мне стало страшно, что его мама узнает об обмане.
 
Летом я не работаю, потому что не сезон. В мае я говорю себе, что больше не буду преподавать, что это последний учебный год, когда я этим занимаюсь. То же самое происходит после Нового года, когда я тоже сливаю учеников и их родителей. Я не отвечаю на их звонки и просто перестаю к ним ходить. Однако в итоге все равно набираю новых учеников, потому что это очень легкий способ заработать деньги. Почти как проституция, хотя она, конечно, сложнее.
 
До Нового года я зарабатываю 40–50 тысяч рублей в месяц, а после многие ученики отсеиваются, и я получаю в месяц меньше двадцатки. Меня содержат мои мужья или кто-то еще. Сейчас у меня три ученика, и я зарабатываю 16 тысяч рублей — это очень мало и не стоит того стресса, который я испытываю во время работы.
 
В принципе, я уважительно отношусь к любому труду. Уважаю работу официантов, продавцов, дворников, уборщиков и так далее — ведь на их месте могла быть я. Моя идеальная работа — та, на которой не нужно никуда ездить и не нужно ни с кем общаться. Я вообще не люблю трудиться, мне нравится только созидательное действо. Я бы с радостью стала плотницей и делала бы табуретки и столы, если бы умела. Скоро я пойду на курсы швейного мастерства и буду шить нижнее белье для женщин. Но сперва мне нужно скопить денег. С репетиторством хочу поскорее завязать, надеюсь, это последний год, когда я этим занимаюсь.