Кто помнит песни Лады Дэнс? Гонзо-репортаж со Дня строителя в Магнитогорске

В День строителя все мигранты делятся на две группы: одни трезвые и продают шашлыки, другие пьяные и шашлыки жрут. Несмотря на то, что в жизни своей я не воздвиг ничего, кроме сотни-другой воздушных замков, пожрать шашлыков под водку я тоже не дурак, поэтому решил сходить на массовые гулянья, которые организовала администрация под своими окнами.
 
Разумеется, покупать алкоголь на празднике — безумная роскошь, поэтому я набил рюкзак бухлом и мы с другом Алексеем отправились кутить. Все походы к месту торжеств были перекрыты бдительными копами. Прохаживаясь взад-вперед, они шевелили усами и щурились, высматривая в толпе празднующих трудяг смутьянов вроде меня.
 
— Мужчина, с пивом на праздник нельзя, — остановил меня один из копов.
 
— Так у меня в жести пиво, — вспомнил я старое правило. — Это со стеклом нельзя. — Ни с каким пивом нельзя.
 
— Хотите сказать, что и на площади пива не продают?
 
— Да, хочу сказать.
 
Я выбросил пиво в урну.
 
— И если у вас в рюкзаке что-то есть, — сказал коп напоследок, — не вздумайте доставать, иначе штраф выпишут.
 
Ну что ж, начало так себе, но я умудрялся напиваться даже на лекциях профессора Жданова о трезвости, так что выпить на массовом празднике для меня раз плюнуть.
 
Помню времена, когда массовые гулянья, будь то День металлурга, День города, День молодежи или День строителя, в моем городе действительно означали, что массы гуляли!
 
Люди с самого утра начинали выпивать у себя во дворах, потом всей семьей шли на площадь — слушать самодеятельность и ждать выступления какой-нибудь списанной столичной звезды. Там все непременно напивались еще больше, жена получала по зубам, ребенка затаптывала танцующая толпа, а отец семейства оказывался в ментовке или получал перо в бок. Народ бухал, лежа на газонах и клумбах, швырял бутылками в какой-нибудь ансамбль “Уралочка”, мочился в кусты, а пиво и водка лились неиссякаемой рекой, на порогах которой люди сворачивали себе шеи и в водоворотах которой тонули без следа. Менты особо гулять не мешали, избивали и крепили лишь тех, кто швырял бутылками в самодеятельность, дрался или наоборот дрых лицом в луже. Остальные же горожане мирно гуляли с пивом, распивали водку в шашлычных и плясали, пока их не вырубал солнечный удар.
 
Прекрасное было время — люди достойно трудились и отдыхали до потери достоинства.
 
Что же творилось на площади Народных Гуляний сейчас? Со сцены, как и сто лет назад, неслись все те же околофольклорные “тритатушки” от старух из дома Дружбы народов, но у ограждения перед сценой стояла не орда пьяных строителей, а какие-то ленивые зеваки с шариками. Подозреваю, что это были родственники выступающих, потому что я не могу себе даже представить, насколько скучной должна быть у человека жизнь, чтоб он развлекался, слушая старых частушечниц.
 
Площадь была удручающе пуста, а те немногие люди, что гуляли по ней, отвратительно трезвы. В палатках, окружавших площадь, смуглые дядьки в спортивных костюмах продавали шашлыки — никакого пива и вправду не было. За некоторыми столиками я заметил бухло, но наливалось оно стыдливо, с оглядкой, будто на дворе стоял не свободолюбивый 2018-й, а горбачевские времена сухого закона.
 
С Алексеем мы удалились в дикую глубину парка Победы, который примыкал к площади. Парк вот-вот собираются “облагородить”, но пока здесь есть еще дикие, сокрытые от ментовских глаз островки свободы, где можно выпить, ширнуться или посрать. В ожидании темноты и выступления главных хедлайнеров концерта — группы “Рок-острова” и Лады Дэнс — мы начали пить водку.
 
— А что пела Лада Дэнс? — спросил вдруг Леха. — Ни одной ее песни не могу вспомнить.
 
Я тоже попробовал вспомнить хотя бы один хит старушки Лады, но тщетно.
 
— Блин, не помню, — отчаялся я. — Единственное, что помню — она в газете “Спид-инфо” сиськами светила.
 
— Ага, я тоже помню. Тогда она еще ничего была.
 
— Да и щас, наверное, ничего для категории milf.
 
Мы выпивали возле какого-то брошенного кострища. Из кустов на нас пялились собаки, а с площади доносились выкрики ведущего:
 
— Ну что, народ, есть тут среди вас строители?
 
Гробовое молчание в ответ.
 
— Понятно, — замялся ведущий. — Ну а следующими людей этой тяжелой профессии поздравит ансамбль казачьей песни “Дубравушка”.
 
Когда в темных очках было уже совсем ничего не видно, мы решили двинуть обратно на праздник. “Рок-острова” уже отыграли, сейчас на сцену должна была выйти Лада Дэнс. Народу на площади хоть и поприбавилось, но все же было не так много, как в прежние годы.
 
— Наверняка все пошли бухать в ближайшие дворы, — заключил Леха. — Мэрия хотела устроить культурный праздник, а в результате, вместо того чтобы локализовать всю алкашню в одном месте, они получили множество разрозненных алкашей. И эти алкаши загадят все окрестные дворы и передерутся со всей местной гопотой.
 
— Ох уж эти мне новаторы, — матерился я, жуя сочнейший, здоровеннейший шашлык. — Не дают народу покутить вдоволь под Ладу Дэнс. Даже в средние века народу давали оттянуться на всех этих “Пирах дураков”, масленицах или Марди Гра. А что сейчас? Якобы пекутся о народе, борются с пьянством, а на деле загоняют людей в жалкое подполье. Откуда у человека взяться гордости за страну, если он не может встать посреди улицы и выпить за нее? Произнести вдохновенный патриотичный тост и выпить! Нельзя, его заберут в ментовку сразу. Поэтому вынужден наш человек ютиться по дворам и каким-то кустам и там давиться водкой, как дикий зверь. В какие это ворота лезет, Алексей?
 
— Ни в какие.
 
— Правильно!
 
Тут на сцену вышла Лада Дэнс. Мы были слишком далеко, чтобы с достоверностью сказать: можно и, главное, стоит ли вдувать ей? Так что оставляю эту тему на твой суд, читатель. Лада поздравила строителей и начала петь что-то несусветное из своего репертуара. Через примерно минуту-две музыка выключилась, а толпа недовольно загудела. Я тоже сложил руку рупором и загудел, будто бы я страсть как ждал  выступления отставной поп-дивы.
 
— Бууууууу! Шлююууухааааа! — кричал я.
 
За столиком перед нами сидела компания каких-то жирных пьяных теток. Одна из них в кепке, похожей на те, что раньше носили водители паровозов, повернулась ко мне и тоном, который тогда мне показался очень наглым, сказала:
 
— Молодой человек, выбирайте выражения! Как вы можете такое говорить о женщине?
 
— Да какая она женщина? Она скотина! Мы ее тут ждем, а она, коза, даже аппарат не может толком настроить! Шлюха!
 
— Нет, ну ты слышишь, чо говорит гад, а? — обратилась паровозница к тетке, у которой крашенная пергидрольная башка росла сразу из плеч.
 
— Чо? — спросила башка огромным напомаженным ртом.
 
— Лада Дэнс, говорит, шлюха!
 
Башка уставилась на меня своими гигантскими круглыми глазами.
 
— Да ты попутал, что ли? У нее муж и двое детей! Какая она тебе шлюха?!
 
Я стоял гордый, что затроллил двух пьяных толстух, и продолжал доводить их:
 
— Шлюха, шлюха, шлюха! Бе-бе-бе!
 
Тетехи всплескивали руками и матерились. К ним подошел какой-то кривущий пузан в расстегнутой до пупка рубашке со стаканом пива, они начали ему жаловаться на меня. Пузан свел на мне свои раскосые глаза и начал пробираться через нагроможденные стулья, скамейки и лавочки в мою сторону, попутно поливая всех пивом и что-то мыча на своем бухом наречии. Едва он протянул ко мне свою мохнатую ручищу, я достал из кармана перцовый баллончик и от всей души брызнул ему прямо в раскрытый золотозубый рот в лучших традициях Рона Джереми и Рокко Сиффреди. Агрессора перекосило от моего дьявольского камшота, лицо съежилось как бы внутрь, а из выпученных, мгновенно покрасневших, как помидорины, глаз брызнули слезы. Он хотел кричать, но не мог, он втягивал ртом воздух, но тот обжигал его глотку, как пламя огненной геенны. Мужик бился в конвульсиях, путался ногами в стульях, падал, хватался за все подряд, ища помощи, а я подумал, что надо бы сваливать, потому что на всех у меня газа не хватит. Пока окружающие недоумевали, что происходит с мужиком, мы с Лехой быстрым шагом, не привлекая внимания, двинули к сцене, чтобы затеряться в толпе любителей Лады Дэнс. Когда мы проталкивались в середину толпы, она снова вышла на сцену. Теперь ее можно было хорошо разглядеть.
 
"Да, — подумал я, — она еще баба хоть куда, даже в категории milf”
 
(c) ДАНИЛА БЛЮЗ