Культурный фастфуд, или сэндвич с дерьмом

Почему общество массового потребления способствует появлению новых Моцартов и Шекспиров гораздо больше, чем аскеза и радио “Радонеж”
 

 
Мир в целом и каждый человек в частности от начала времен и до смерти — это огромная труба, ведущая от условного рта к не менее условной заднице. Человек потреблял, потребляет и будет потреблять: будь то секс и наркотики или же молитва и кусок хлеба. И он будет стремится удовлетворять эти потребности — всегда. Однако человек — не такая уж эгоистичная свинья, как кажется на первый взгляд. И олигарх, делающий щедрые пожертвования, и волонтер “Ночлежки” преследуют свои цели: кто-то действительно получает удовлетворение от осознания того, что помогает людям, а кто-то просто хочет потешить свое самолюбие. Но это не делает их хуже. Художник, пишущий картину, удовлетворяет потребность в самореализации, признании, да в чем угодно. Однако делает ли это работу действительно талантливого автора плохой? Поэтому любой альтруист — это эгоист, теребящий свои социально-психологические гениталии. Именно поэтому потребляют даже бодхисаттвы, и нет в этом ничего такого ужасного. Другое дело, что на выходе у каждого получается что-то свое: у одного — что-то прекрасное, у другого — дурнопахнущее.
Окей, так откуда взялось общество потребления и что это такое? Однажды на родину Харви Вайнштейна и демократии пришла большая беда, которую впоследствии назвали Великой депрессией. А все потому, что тогда поганые язычники исповедовали богомерзкую неоклассическую теорию, согласно которой человек абсолютно рационален, а рынок имеет волшебные невидимые руки. Мол, нечего трогать рынок: кривая вывезет. Но пришел пророк. И имя ему было Джон Мейнард Кейнс. И молвил он слово. И слово это было “общая теория занятости, процента и денег”. Шутки шутками, но некоторые выводы Кейнса действительно оказались пророческими: он предсказал, что будет Вторая мировая война аж за 20 лет до ее начала. В общем, хоть кейнсианство и не стало единой экономической теорией всего, но сыграло огромную роль в становлении Соединенных Штатов как экономической супердержавы. Но вернемся к Великой депрессии. Полумертвая экономика США уже начала пованивать, и с этим срочно нужно было что-то делать. Тогда достопочтенный Джон Мейнард Кейнс предложил потыкать ее палкой, другими словами — стимулировать потребление. Да, именно он был автором мантры всех маркетологов “спрос рождает предложение”. Правительство стало делать госзаказы, чтобы предприятия не простаивали, у людей была хоть какая-нибудь работа, а на зарплату они могли покупать товары других предприятий. И, черт возьми, это сработало, да еще как: маховик крутится до сих пор.
 
Схема простая: у нас появляются деньги — мы их тратим. Новые фирмы растут, прибыли растут, налоговые поступления тоже растут. А значит, появляются свободные средства, на которые можно человека в космос запустить или скамеечку в общественном парке поставить. Все довольны, все счастливы. Но вот почему-то многие все равно кривят рожи и презрительно говорят про загнивающее общество массового потребления. Спрашивается: что в этом плохого? Вам никто бургеры в глотку насильно не заталкивает, пистолет к виску не приставляет и не кричит: “Купи айфон, сука!” Общество массового потребления — это возможности. Возможность не только вытирать жопу четырехслойной ультрамягкой туалетной бумагой с ароматом груши, а не наждачкой, но и пойти на выставку, в театр или оперу. И не надо говорить, что раньше было лучше и что зловонное облако консюмеризма скоро поглотит весь мир. Склонность к потребл#$!тву была у человека всегда: просто раньше позволить это себе могла лишь мизерная часть населения. Остальные просто пытались не сдохнуть с голоду. Сейчас уровень жизни вырос, а издержки производства упали, поэтому современный человек может позволить себе больше. Просто всех всегда интересовало только то, как набить себе брюхо и куда пристроить свой член. И лишь у некоторых мысли шли немного дальше удовлетворения базовых потребностей.
 

 
А теперь давайте подумаем: в каких условиях творить удобнее? Есть модель человеческих потребностей под названием “Пирамида Маслоу”. Реальность она отражает весьма условно, но суть передает правильно: когда человек поднимается по лестнице, он не перепрыгивает через ступеньки. Напомню: почти все классики русской литературы были дворянами (по крайней мере, века эдак до XX). И благородные доны имели возможность писать стихи или прозу именно потому, что за них в поле батрачили крестьяне. Может, какой-нибудь крепостной Евпатий, умей он писать, жег бы глаголом не хуже Пушкина, да у него голова более насущным была занята: как детей прокормить и лапти дырявые залатать, чтобы говно в поле в них не набивалось. Многие почему-то винят общество массового потребления в человеческой тупости и лени, которые были испокон веков. Между тем оно дает такие возможности, которые нашим предкам и не снились, а уж использовать их или нет — личный выбор каждого. “Каждый выбирает по себе. Щит и латы. Посох и заплаты”. И пускай из тысячи тех, кто купит себе мольберт на Amazon, 900 выкинут его через неделю, и пускай из оставшейся сотни только один добьется чего-нибудь. Но ведь и это немало! Но нет, художник почему-то должен быть голодным. Кто-то всерьез считает, что Пушкин, родись он в наше время, только и делал бы, что запивал виноградной газировкой курочку в КFC и смотрел видосики на кредитном айфоне? Как вообще связан ассортимент газировки в “Ашане” с талантом и желанием творить? Или хотите сказать, что аскеза закаляет и воспитывает? И посади человека на хлеб и воду, так он сразу станет великим драматургом? Тот же несчастный Пушкин был профессиональным литератором, то есть жил исключительно на доходы от своих произведений. И жил неплохо. В России вообще какой-то культ страданий: не страдал — не мужик. И уж точно не творец. Но, опять же, как связаны творческие муки и душевные страдания композитора, художника или писателя с пустыми полками в магазине? Сие есть тайна великая. По крайней мере, для меня.
 
Ладно, оставим наконец в покое Александра Сергеевича. Искусство — часть человеческой культуры, а значит, такая же часть культуры потребления, как и гамбургер. Кто-то предпочитает эти самые гамбургеры, а кто-то — жюльен из снежного краба. “Кому — марципан, кому — ацетон”. И совершенно логично, что большинство предпочтет что-нибудь попроще, чтобы под пеффко нормально заходило. Это и порождает всяких Бузовых с совершенно ублюдской музыкой, Церетели и Сафроновых: спрос рождает предложение, помните? Но, камон, массовое искусство на то и массовое, что его даже дегрод с одной извилиной осилить сможет. Нет никакого упадка. Просто культурного фастфуда стало больше. Одни ополчились на армию совершенно одинаковых фекальных андроидов от мира искусства и творения их чресл: стали создавать что-то неуловимое, что нельзя скопировать и пустить в производство. Хотя в наши дни, когда камеры нет разве что в чайнике, это уже не так актуально. Другие просекли фишку и с серьезными лицами стали высмеивать McWorld — так появился поп-арт. И это правильно! Не надо вопить, что человечество обречено на деградацию: искусство пытались похоронить чуть ли не чаще, чем дедушку Ленина. Раньше — бульдозерами, сейчас — поливая мочой.
 
Как бы пафосно это ни звучало, но время все расставит на свои места: в данном случае мудрость “говно не тонет”, к счастью, не применима. Так что не обращайте внимания на обилие отходов человеческого мозга, смотрите проверенные временем артхаусные фильмы режиссеров-торчей, читайте стихи суицидников, а зайдя на досуге в церковь, поставьте свечку святому равноапостольному Энди нашему Уорхолу.
 
(с) АЛЕКСАНДР СОРГЕ