Сердца трёх. Как я уволился со строительного магазина

Гагач:
 
Мария - девка сочная, ебать нужно однозначно и безотлагательно. Как мимо пройдёт, бедром заденет в узких проходах нашего магазина, так сразу «корявый» комбез в паху постыдно оттопыривает. А титечки! М-м-м-м! Бодро торчащие вперёд дыньки манят, потрогать велят.
 
Выглядит Машка как дорогая ТэПэха из Инстаграмма, а работает продавщицей в строительном магазине. Так-то стрёмно подкатывать, её небось ухажёры мотыляют по ресторанам и клубам перед половой еблей, а я в шаверму не всегда в состоянии бабу сводить.
 
Но, если есть голова на плечах, значит будет и у головы в штанах праздник. Это раньше сильные особи лучших баб имели, теперь инициатива переходит к весёлым и находчивым. Поэтому задался я благородной целью отодрать мадемуазель прямо на складе, дёшево и сердито, да и заснять действо на телефон. Мало ли потом не даст, хоть вздрочнуть можно будет, поностальгировать.
 
Мария:
 
Гагач мне нравился. Обычно ухажёры тупо шутили, пытались купить рестораном, подарками, а он сказал, что хочет прислонить свой багаж к неподвижным частям моего эскалатора. По спине сразу пробежал холодок чего-то желанного и запретного. Ещё он спросил: знаю ли я, чем отличается информация от контента? Я ответила, что не знаю. А он сказал: "Информирую, Мария, сегодня я тебя трахну! Все что ты скажешь против, будет считаться контентом, который ко вниманию не принимается, но будет нужен для соблюдения приличий!" Ну как тут устоять?! Алексей назначил мне рандеву в укромном закутке на складе, куда я и направилась, заранее сполоснув губастую подружку в туалете.
 
Анна Матвеевна:
 
Я кляну свою старость и несогласна с нею. Семьдесят лет, но пизда-то есть! Большое бесформенное тело, седые, окрашенные в ядрёный багровый цвет волосы, густой макияж - подумаешь! Главное - душа... и пизда. Последние два моих качества были не востребованы лет двадцать пять как, несмотря на то, что я, получив хорошее образование советского партийного руководителя, успешно вращалась в топ-менеджменте различных предприятий, и вполне тяну на звание бизнес-вумен средней руки. Мне не хватает только своего альфонса.
 
Может Гагач? Странный парень. Проходит мимо меня, задумавшись, иногда при встрече вздрагивает, говорит: "Ой, блядь..." и идет дальше. Что бы это значило? Загадка... Тут недавно набрала в интернете "бабушка жарит внуку...", чтобы понять - что же современные бабушки жарят своим внучатам; и я осознала - для меня не все кончено в этом сумасшедшем мире. Секс будет, будет секс! Дело в цене.
 
А сейчас хватит мечтать – работа! Пойду, проконтролирую продавцов, чтоб хуйнёю не маялись, Гагача, может, увижу…
 
Гагач:
 
Я спустил комбез, раздрочил хуй, протестил камеру телефона. Съёмка получалась темноватой и некачественной. Тогда я достал налобный светодиодный фонарик, включил и одел на голову. Попробовал снова. Другое дело! Послышались шаги. Я включил запись и покачал хуй, проверив упругость стояка. Машка будет рада.
 
В закуток медленно вплыла Анна Матвеевна.
 
Вот это, блядь, фокус! Старушенция уставилась на мой шатающийся из стороны в сторону бобенис, как голодный веган на бургер из МакДака. А я и сам стал зырить на него, чтобы оценить, как это всё со стороны смотрится – сильно палевно или нет, автоматически подсветив хуй мощным светодиодным лучом.
 
Шумно проглотив слюну, Матвеевна развратно провела руками по своим толстым бёдрам и убралась нахуй в обморок. Ещё и котелком уебалась о металлическую полку. Напугал вожатую пионерским хером, называется.

Что делать? То ли съёбывать, то ли помогать. Один фиг – выход с закутка загородила жирная туша старой администраторши. Я суетливо прошуршал со спущенным комбинезоном к выходу, в надежде перелезть через бабку, но запнулся и ёбнулся сверху, чуть не раздавив ей коленом голову, уткнувшись лицом в живот. Противно запахло старушкой. Я в отчаянии принялся барахтаться в складках, стараясь подняться на ноги. Тут хуй провалился во что-то мягкое и влажное.
 
Мария:
 
Пидор, этот Гагач! Ссука! Так и знала – нехуй пиздаболам доверять! Поприкалываться надо мной хотел! Я горю вся, как дура намываю сокровенное, бегу отдаваться, а он там с фонариком на лбу бабу Аню в рот сношает. Нахуя ему фонарик, кто мне скажет? Пизду старой получше рассмотреть?
 
Вот моя жизнь «До», и вот моя жизнь «После»! Никогда такой срани не видела. Но я ему отомстила! Ой как отомстила! Побежала в отдел и стала всех зазывать на склад. Типа если хотят посмотреть, как Гагач Анну Матвеевну орально пользует, то добро пожаловать! Побежали, конечно, все!
 

Гагач:
 
Это позор! Народ стоит и зырит с укором. Дюха, Ванька, Пётр. Из других отделов ребята пришли, подтянулась администрация. Как святая инквизиция – собрались в проходе, руки на груди сложили и глядят, запоминают.
 
Сзади люди спрашивают: «Чё там? Ну, чё там?». «Анна Матвеевна Гагачу сейчас будет делать «Фантомаса», не мешай!» - отвечают передние.
 
А я лежу на бабе Ане и встать не могу. Она мой хуй зубами зажала, ноги руками держит, смотрит в жопу – испуганно и решительно, отпускать не хочет.
 
Делать нечего, я стал светить фонариком на инквизиторов, стараясь засветить камеры телефонов, и, на всякий случай, неуверенным голосом предупредил собравшихся, что это не то, о чём они подумали.
 
Тут бабка от привалившего счастья – то бишь молодецкого хуя в пасти, отрубилась ещё раз. Почувствовав свободу, я шустро скатился с Анны Матвеевны, натянул комбинезон и, растолкав ржущую публику, побежал вон из магазина.
 
- Гагач! Нам теперь с ней что – по кругу? – услышал я вслед язвительный вопрос.
 
Добравшись до ближайшего бара, я позвонил Машке. Сбрасывает, сучка. Следующие несколько часов я размышлял над случившимся - это поражение, позор или, может, такой экзотичный сексуальный опыт? Ведь не ахтунг, и ладно... На том и порешал.
 
Анна Матвеевна:
 
И придёт искомое тем, кто ищет. Мне вот пришло. И Вам придёт. Верьте и не опускайте рук.
 
P.S. Ищу альфонса на постоянной основе. За сведения о Гагаче плачу щедро.