Последние два дня владельцы амфитеатров Вечного города терпят сокрушительные убытки. Публика отказывается ходить на пьесы Плавта и Аристофана, напрочь игнорирует представления мимов и комедиантов. Зато на Форуме у Капитолийского холма круглосуточно стоит такой хохот, что весталки пожаловались в Коллегию жрецов на то, что римляне мешают им отдыхать в ночные часы...
 
Что же случилось? Отчего добродетельные граждане сбежались на Форум и жадно выслушивают очередного гонца из провинции Таврика, при этом рыдая от смеха и жизнерадостно вопя «Еще, еще рассказывай!»
 
Виной тому (какая неожиданность! какой сюрприз!) стали, разумеется умбры – которые, между прочим, ныне ужасно обижаются от того, что их перестали необоснованно полагать грозными и жестокими бойцами, вцепляющимися зубами в печень врага, а перевели в разряд жалких фигляров, чьи эскапады день ото дня становятся все безумнее и забавнее. Последняя же выходка умбрийских горе-воителей превзошла все границы разума, приличий и здравого смысла.

Пока достойные квириты, изнывая от скуки, зевая и почесываясь, продолжают наблюдать за надоевшей сварой между скорбной душевной болезнью жрицей Поклоникой и трагиком Институтором из-за постановки пьесы про последнего римского царя Тарквиния Бесхребетного и его наложницу-плясунью, в Умбрии происходят презабавнейшие события.
 
Как доносят гонцы, второго дня на умбрийских рубежах объявился беглый царь Колхиды Сакашид, два лета тому назад обласканный умбрийским вождем Порселануксом и посаженный на наместничество в одной из провинций, а затем изгнанный из пределов Умбрии за склочность, вороватость, пакостный характер и сатириаз.
 
Колхидянин громко объявил, что намерен вернуться в Умбрию и заняться там искоренением воровства – дело, за которое не взялись бы ни Геракл с его двенадцатью подвигами, ни Язон с Персеем, Ахиллом, Гектором и Тесеем вместе взятые: известно, что это столь же невозможно, как выпить море. Больше того, Сакашид вселюдно провозгласил, что торговец сладостями Порселанукс со своими клевретами запускает потную ладошку в умбрийскую казну, растаскивает подношения богам и отбирает последние гроши у вдов и сирот!
 
- Какая неожиданность! Какой сюрприз! Кто бы мог подумать?! – заахали простодушные умбры, которые сами же, после кровавого мятежа, избрали толстяка Порселанукса в вожди. – Нет, вы только представьте, какой негодяй этот Порселанукс! Давайте теперь верить царю Колхиды – он точно сумеет избавить нас от напасти всеобщего воровства!
 
(у половины собравшихся тем временем вторая половина срезала кошельки)

Намедни в Вечный Город прибыли гонцы из мятежной Умбрии и донесли превеселые известия.
 
Несколько дней назад в городе Куявис, который варвары объявили своей столицей, состоялся громкий праздник, посвященный доброму умбрийскому божеству Перемогиксу, покровительствующему рождению здоровеньких розовых поросят, глиняным горшкам на плетнях, рабским расшитым рубахам и прочим обязательным атрибутам жизни умбрийского захолустья. На главной площади, построенной еще во времена Суллы, когда Умбрия входила в состав Империи, взгромоздили огромные вилы, - символ сельского процветания и достатка, - расстелили солому и, чтобы было красиво, развесили вокруг веночки из лютиков и ромашек. На возвышение взгромоздился нынешний вождь дикарей и торговец бобовыми сладостями Порселанукс, премного испил из огромной чаши с прокисшей брагой, и приказал провести смотр умбрийского войска.
 
Далее началась комедия в стиле Тита Макция Плавта. Не взирая на славословия Перемогиксу, отовсюду начали торчать ослиные уши и копытца зловредного демона Зрадикса, а то и метла ужасной ведьмы Ганьбы. На этот раз умбры очень старались «чтобы все было не как у римлян» - нацепили на себя медвежьи шкуры, будто у германцев, богато разукрасили шапки золотом, словно египетские гетеры самого дешевого пошиба, размалевали физиономии подобно галлам и хотели явить миру неимоверную свирепость.

Случилось великое горе, о добрые граждане Рима! Знаменитая жрица богини Фемиды Поклоника, за неземную красоту прозванная в народе Niacius Miacius, лишилась рассудка на почве любви! Лекари бессильны, о квириты!
 
Началось все с того, что известный трагик Институтор решил поставить в своем амфитеатре пьесу «Матильда», повествующую об истории любви последнего царя Рима Тарквиния Бесхребетного к прекрасной варварской плясунье – старинное предание говорит о том, что Тарквиний, изнывая от чувств, бродил под сенью оливковых рощ, взывая к предмету обожания и встречался с нею под серебристом светом луны, предаваясь восторгам Венеры. Однако грозный и суровый отец Тарквиния повелел, чтобы наследник женился на дочери вождя какого-то безвестного германского племени, не взирая на его страсть к означенной Матильде.

Создается впечатление, о любезные квириты, что безумные умбры заполонили собой все пространство обитаемого Универсума, от Геркулесовых столпов и Гипербореи, до Индии и Нубийских пустынь. Иначе с чего бы вот такие новости начали приходить из отдаленного городка Лондиниум, что на острове Британия?
 
Все мы помним, что больше трех лет назад, еще до кровавого мятежа в Умбрии, Божественный Август отправил тамошнему вождю по прозвищу Holus три огромные квинквиремы, доверху набитые золотом. Когда Holus, полностью в соответствии со своим корнеплодным прозванием, сперва не разогнал бунтовщиков, а потом вынужден был спасаться бегством и на коленях умолять Цезаря об убежище, ему на смену пришел торговец бобовыми сладостями Порселанукс, который, вместе со своими клевретами, и заявил, что никаких трех кораблей с золотом они и в глаза не видывали! Их, очевидно, украл Holus! А потому Убрия вовсе не обязана возвращать сокровища Римской империи!
 
О глупый и бесстыдный Порселанукс! Во-первых, останься золото у жалкого Holus’а, центурионы преторианской гвардии вышибли их из бывшего вождя вместе с его мозгами (или что у него там вместо них? Говорят, отруби в смеси с ботвой). Во-вторых, заем был гарантирован жрецами с острова Гиберния, которые хорошо умеют считать деньги и точно знают, кому, когда, и сколько было отдано. И в-третьих, отказ умбров платить должен был повлечь самые печальные последствия для этих же самых умбров...