История одного нае**лова

Считается что наивность и доверчивость — располагающее к себе человеческие черты.
 
Это мило и трогательно...
 
Но тут сразу же срабатывает физический закон равновесия: как только где–то появляется наивный и доверчивый, тут же рядом с ним оказывается радостный наёбщик. Ведь всё в мире стремится к равновесию и если где–то завелся дурашка–наивняк то рядом с ним неизменно появляется хитрожопость.
 
Об одном таком наебалове я и собираюсь рассказать вам, дорогие мои.
 
Не знаю как у вас, но во времена моего золотого детства было верхом крутизны так называемая переписка с иностранными детьми.
 
Для того чтобы добыть себе вожделенного друга по переписке, требовалось несколько важных вещей. Первое и главное — блат. Блат(тут я обязана объяснить для молодых читателей)это например если твоя мама директор пивзавода или зам.директора мясокомбината. Или хотя бы старший бухгалтер чего–нибудь крутого.
Второе и необязательное, но поощряемое — знание иностранного языка.
 
И третье — надо было посещать кружок КИД(Клуб интернациональной дружбы). Не буду лукавить — КИД я посещала недобросовестно, язык учила плохо, но всё равно считала себя прекрасной кандидатурой для дружбы с иностранцем.
 
Я клянчила у вожатой для переписки ну хоть какого–нибудь сраного румына или болгара.
 
Но сколько бы я не просила, мерзкая коррумпированная вожатая мягко давала мне понять что я ещё не достойна и мой максимум — прибалтийская девочка, и «скажи спасибо».
 
Я обижалась и говорила что ваша прибалтийская девочка, это наша СССРовская и не надо морочить мне голову....
 
Тут надо добавить что переписка с человеком–ребёнком из ГДР считалась верхом крутизны. Но и другая зарубежка тоже приветствовалась. Естественно что все иностранцы для переписки были нашими союзниками из соц–лагеря.
 
Я уже писала вам о моём соседе из четвёртой квартиры и друге детства — Сером. Это тот самый сакральный человек, который повлиял на мой характер и сформировал мировоззрение.
 
В один прекрасный день этот самый Серый постучался в мою дверь со словами:
 
— Слыш, Маха, хочешь переписываться с иностранцем без всякого там КИДа–хуида?
 
— Конечно хочу! — Завопила я — А из как какой страны иностранец?
 
— А ты из какой хочешь? — спросил меня мой друг Серый и подмигнул одним глазом.
 
— Я то? Мне бы хотелось из ГДР, конечно, но это сложно... А корейца можно?
 
— Поищем, — уклончиво ответил мой друг Серый и скрылся в тумане.
 
Оказалось что у Серого есть какой–то блат на почте и уже через две недели я получила странное письмо из КНДР. Конверт был серый как из обёрточной бумаги, на нем карандашом были нарисованы какие–то странные иероглифы и мой адрес на русском.
 
Так я стала переписываться с мальчиком из Кореи.
 
Я на всю жизнь запомнила его имя — Ха Джун.
 
Мы долго спорили с девчонками что имя, а что фамилия и решили что Ха это все–таки имя. И имя это я повторяла как заклятие. Ха–ха!
 
Что уж тут греха таить — я влюбилась всей своей могучей силой первой детской любви.
 
В своих коротких письмах мой кореец рассказывал что любит читать, играть на пианино "Holding Out for a Hero". Он учится в школе и живет в большом доме в центре Пхеньяна. И ещё он прислал фотографию.
 
На этой фотке какой–то пацан стаял среди снегов и смотрел вдаль. Лицо пацана разглядеть было невозможно.
 
« Давай с тобой друзыть» — писал он с милыми ошибками и требовал рассказать о себе.
 
Я понятия не имела что можно рассказать о себе и поэтому врала напропалую. Я, дескать, (надо же какое совпадение! )тоже играю на пианино, пою и занимаюсь спортом.
 
На самом деле моим самым большим достижением к тому времени, было умение открывать зубами бутылку лимонада.
 
Мы переписывались на русском, потому что корейский Ха мечтал овладеть нашим языком.
 
Послания он писал крупными печатными буквами чем умилял меня до слёз. Я рыдала над его кривульками и покрывала поцелуями исписанный лист бумаги.
 
Вечерами мы собирались во дворе, и основной темой нашего общения была Корея и всё что с ней связано. Самым обсуждаемым был спор о том что у кореянок и вообще азиаток, пизда поперёк. На этом настаивали наши дворовые пацаны.
 
Мы, девчонки, яростно защищали корейскую пизду как могли и говорили что ничего у них не поперёк, а всё вдоль как у остальных пёзд.
 
— Пизда не может быть поперёк по–физиологии, что вы гоните! — орали мы. — Это всё равно что нос поперёк!
 
— А почему у них глаза такие? Там всё по–другому, понятно? Да и вообще, где нос, а где пизда... — вопили в ответ наши дворовые пацаны которые тогда вообще никакой пизды в глаза не видели.
 
Серый взял с меня честное слово, что я никому(Никому!)особенно взрослым не должна рассказывать об опальном корейце, но простите ради Бога, как можно было не рассказывать никому об такой роскоши, и уже через пару недель все в школе знали(по секрету) что я переписываюсь с пацаном из КНДР. Тем более, что раз нельзя никому говорить «особенно взрослым», то подразумевалось что детям — можно.
 
— Ну как там в Пхеньяне, всё спокойно? — спрашивали у меня товарищи заговорщицким шёпотом на переменах.
 
— Спокойно, спасибо. — Отвечала я и застенчиво улыбалась.
 
Счастью моему не было предела.
 
С тех пор Всё узкоглазое и раскосое стало вызывать во мне приступы восторга.
 
У нас в школе в параллельном классе учился мальчик наполовину казах и в его глазах я искала ответы на все вопросы. Этот наполовину казах боялся меня как огня и съёбывал школьными коридорами пока я преследовала его хищным, вожделенным взглядом.
 
Все дни напролёт я проводила в ожидании долгожданного письма, ходила с печальным ебалом и пела песню из 31июня «Всегда быть рядом не могут люди, всегда быть вместе не могут люди...»
 
Мой друг Серый с лёгкой тревогой всматривался в мои ошалелые глаза, плевался и говорил что я ёбнулась. Так оно должно быть и было.
 
Вы наверное уже догадались что не было никакого корейского пацана. Письма подделывал Серый с друганами и они просто угорали надо мной.
 
Но пришло время когда Серому пришлось расчехлиться и рассказать мне всю правду. Я рыдала и била его кулаками со всей дури, а он терпел и почти не сопротивлялся, потому что был виноват.
 
В дни моего детства понятия чести и совести ещё не растеряли своего истинного смысла.
 
Так и раскрылся коварный одман.
 
Моего друга Серого уже нет на этом свете, он спился и умер много лет назад. Он был хорошим человеком хоть и знатным наёбщиком. Жалко что он не дожил до интернет–бума. Из него получился бы отличный мудрый и добрый тролль.